Доктор, который возвращает детские улыбки

8.30 утра. Я иду по утопающей в зелени аллее к зданию на улице Командарма Белова, 40. Пустующие в ранний час скамейки, кажется, одиноко замерли в ожидании новых свиданий и признаний. Кустарник нежно обнял скамьи, защищая от яркого солнца и создавая уют для каждого, кто решил на них отдохнуть. После созерцания гармонии природы непримечательное сооружение впереди уже не вызывает эмоций, но только до того момента, пока я не прочел надпись на козырьке: «Детская городская больница». Скупость индустриального архитектурного стиля сооружения отошла на второй план, появилось чувство тревоги. В одном словосочетании употреблены слова, в моем понимании несовместимые. «Дети», которые цветы жизни, радость и гордость нашего настоящего и будущего, и «боль» — что-то жуткое, опустошающее… Хочется сразу отгородиться от таких размышлений, но почему-то появляется давно забытый вкус больничной манной каши, олицетворяющий детскую боязнь перед всем новым и незнакомым, а с ним приходит ощущение неотвратимости: это все равно произойдет. Образ, приправленный воспоминаниями детства, полностью сформировался в сознании: я подхожу к зданию, где болеют дети. Открываю дверь…

Холл здания больницы не скрывает своего практического назначения: гардероб, регистратура, стулья, ничего лишнего. Мое внимание привлекают стены, а точнее то, что на них. Листы ватмана, на которых детской рукой написаны недетские слова: «Жестокость в семье стала нормой жизни!», «Просим, не забирайте у нас детство!», «STOP насилию!». Черт побери, а ведь в нашей жизни это есть. И с каждым годом актуальность проблемы в России все возрастает. На каком языке еще надо написать детям, чтобы взрослые задумались и в очередной раз не прошли мимо!

От этих размышлений меня отвлекает диалог. К молодой маме, которая все это время с тревогой мерила шагами холл, вышел врач.

— Извините, вот недостающие документы. Спасибо, что вы нас приняли вчера.

— Не беспокойтесь. Все будет хорошо.

Маска, закрывающая половину лица, не может скрыть доброту глаз врача — молодой женщины. Ее голос располагает и вызывает доверие. Стало заметно, что у мамочки отлегло от сердца. Тревожное чувство пропало, словно его и не было. На душе стало как-то по-особенному тепло. Тем временем в моем направлении шагал человек в голубом операционном халате. Средних лет мужчина, ростом под два метра, представился:

— Юрий Владимирович Соколов — отоларинголог детской городской больницы.

Потеряв свою ладонь в рукопожатии, я невольно почувствовал себя ребенком и от этого немного смутился:

— Здравствуйте.

— Давайте пройдем ко мне, — предложил, как вы можете догадаться, герой нашего материала, по-доброму улыбнувшись.

Мы направились к лифту.

— Вы нас не поднимете? — обратился врач к лифтерше.

— Конечно, Юрий Владимирович, проходите, — ответила она.

— К сожалению, очень мало времени. Сейчас уже начнется планерка, — как бы про себя произнес мой собеседник.

— Как будто оно у вас вообще когда-нибудь бывает, — заметила лифтерша с улыбкой.

Теперь пришла очередь доктора смущаться.

— Нет, ну бывает же иногда, — попытался оправдаться Юрий Владимирович.

Следующие пятнадцать минут моего пребывания в больнице прошли у дверей ординаторской, где проходила оперативка. Присутствовать на ней я не мог: врачебная тайна. Доклад дежурного доктора был краток, но каждое слово было крайне важно для собравшихся в помещении врачей. Ведь речь шла о состоянии здоровья маленьких пациентов.

— За время дежурства тяжелых больных не поступало, — донеслась до меня фраза, которой закончил свой доклад дежурный врач, и дверь открылась.

Как я понял, это означало, что все могут приступить к своей непосредственной работе.

Улучив момент, пока мы шли по больничным коридорам на осмотр малышей, я задал несколько вопросов:

— Юрий Владимирович, а как случилось, что вы выбрали такую сложную и ответственную профессию? Многие отмечают, что врач — это призвание.

— С детских лет я очень люблю окружающий мир. Всегда с особым трепетом относился к животным и растениям. В школьном возрасте тяга к природе переросла в любовь к таким предметам, как зоология, ботаника, биология и химия. Так поступательно и пошло.

— А сами в детстве врачей боялись?

— Боялся немного, вдруг больно будет (улыбается). Вспоминая детство, хочу назвать Ольгу Александровну Нелазскую и Оскара Фридриховича Краузе — добрых, чутких докторов. Они нашли подход ко мне, как, впрочем, и ко всем своим маленьким пациентам. Наверное, это и повлияло на мой выбор профессии. После школы я поступил в Архангельский медицинский институт, сейчас это академия. Там я и принял окончательное решение, что стану именно детским врачом. Потом по распределению отправился в Череповец, в интернатуру. Моим руководителем была Галина Александровна Павлова, очень грамотный учитель. За то время, которое работал под ее началом, я получил неоценимый опыт.

— Что касается интернатуры, как вы относитесь к популярному сериалу «Интерны»? Насколько правдиво то, что показывают на экранах?

— Бывает, смотрю. Это легкий комедийный сериал, в котором есть моменты правдивости, но они больше относятся к общению в коллективе, нежели к работе врача.

— Переход от теоретических знаний для вас легко прошел? Страх присутствовал?

— Молодой врач меньше боится, потому что меньше знает. Он смелее берется за работу, но его багаж знаний и опыта не так велик. Лишь со временем приходит возможность диагностировать более сложные случаи и более оперативно приступить к лечению. Живой организм до конца не изучен и по сей день. К сожалению, можно проработать всю жизнь и встретиться с таким случаем, которого в твоей практике никогда не было. Для этого есть более опытные коллеги, которые всегда подскажут молодому врачу.

— Не обижаетесь, когда называют «ухогорлоносом»?

— Да нет, конечно. В старых дореволюционных журналах отоларинголога так и называли: врач, специализирующийся на болезнях уха, горла и носа. Практического значения сейчас данная литература уже не имеет, изменились взгляды на медицину. Хотя в некоторых трудах 40–50 годов по хирургии подробность описания выше, чем в современных источниках. Считаю, что такая литература должна быть в библиотеке каждого доктора.

— Есть ли разница между пациентом-ребенком и пациентом-взрослым?

— Любой заболевший человек для врача в первую очередь пациент. Но специфика работы с детьми, конечно, есть. Маленького ребенка, не умеющего говорить, надо понимать на эмоциональном уровне, чувствовать его.

Дослушав ответ на вопрос, я на минутку представил: мне годика четыре, жду осмотра. Неожиданно заходит большой дядя в белом халате, в руках непонятные холодные инструменты. Тут, наверное, и взрослый испугается, рассуждал я.

Опомнился, только когда мы зашли в кабинет, где на коленках у мамы Даши маленькая красивая девочка по имени Марьяна. Большие голубые глаза с интересом наблюдают за доктором, в них нет ни капли испуга, только неподдельный интерес.

— Так, Марьяна, сейчас посмотрим, как у нас дела, — сказал Юрий Владимирович, садясь на стул напротив.

Осмотр занял считанные минуты.

— Все хорошо, Марьяша, можете с мамой идти домой.

Порекомендовав несколько профилактических мер, врач попрощался со счастливыми и, что немаловажно, здоровыми мамой и дочкой. Уходя, ангел с голубыми глазами обернулся, в них читалось неподдельное удивление: «А что, уже все?»

— Юрий Александрович, как вам удалось? — не выдержал я .

— Есть такая наука — медпсихология: о взаимоотношениях врача и пациента. Детский врач как никто другой должен ее знать. Доктор обязан быть доброжелательным, располагать к себе. Многое приходит с опытом. А лучшая благодарность для врача — то, что ребенок поправился.

— А как вас называют дети?

— По-разному, обычно просто дядя доктор.

— Бывает, что родители больше капризничают, чем дети?

— Бывает, но редко. Все легко решается разговором. Их понять можно, они очень переживают, очень обеспокоены сложившейся ситуацией. Главное, чтобы эмоции не мешали выполнять рекомендации врача, ведь заложниками неответственного подхода становятся дети.

Многие из нас считают свою работу рутинной. Несмотря на то, что порядок приема больных отработан годами, это не тот случай. Индивидуальный подход ко всем и во всем. Я убеждаюсь: это не работа, это — призвание… Я не стал больше занимать действительно драгоценное время Юрия Владимировича, мы договорились увидеться в конце рабочего дня.

* * *

Пять часов вечера. Я встречаю доктора у входа в больницу. Я с трудом узнаю Юрия Владимировича в повседневной одежде.

— Скажите, считается, что любая профессия накладывает отпечаток на человека. Вне больницы узнают ли в вас врача?

— Я думаю, с первого взгляда трудно определить, что я врач. Одет я обычно, как все люди, веду себя тоже. Но вот если завязывается разговор, тогда наверное, — подтверждает мои наблюдения Юрий Владимирович.

— Прошел тяжелый рабочий день, но сильной усталости по вам не видно. Есть какой-то секрет?

— Здоровый образ жизни. Не думаю, что для кого-то это является секретом. Просыпаюсь, умываюсь холодной водой. Делаю зарядку. Во время рабочего дня позволяю себе выпить чашку зеленого чая, хорошо тонизирует. Не курю, не злоупотребляю алкоголем. Люблю активный отдых. Соблюдаю правильный режим дня. Надо правильно себя настраивать. Если доктор придет на работу уставший или больной, это будет плохо для всех.

— Никогда не думали сменить род деятельности?

— Нет.

— А работа часто снится?

— Бывает, когда тяжелый больной, очень много о нем думаешь в плане тактики лечения. Если доктор переживает за больного, по-другому быть не может.

В голову пришла мысль, что настоящий врач не устает возвращать пациентам здоровье, это его отличительная черта.

— Как вы думаете, придет тот день, когда люди перестанут болеть?

— Не лишая людей оптимизма, хочу сказать, что в ближайшем времени это не предвидится. К сожалению, люди стали больше болеть, виной тому много причин, в том числе образ жизни.

— Вы суеверный человек?

— В какой-то степени, как и каждый человек. Но не более того. Я никогда не загадываю. Встречаю день такой, какой он есть.

— Что делать, когда ничего не получается?

— Взять паузу. Но не в одиночестве, а в компании доброжелателей. Добрые люди всегда помогут в сложной ситуации.

— Главный принцип врача «не навреди». А что бы вы еще добавили к нему?

— Наверное, принцип Питера (Лоуренс Питер — канадско-американский педагог и литератор, автор книги «Принцип Питера», — авт.). В иерархической системе любой работник поднимается до уровня своей некомпетентности, главное — вовремя понять, когда ты его достиг, и предпринять меры к совершенствованию.

— Что самое ценное в жизни?

— Сама жизнь. Надо беречь не только свою жизнь, но и жизнь вокруг себя. Это приходит с годами.

Повисло молчание… но пауза не была неловкой. Как риторический вопрос не требует ответа, так и это молчание не стоило прерывать. Оно стало органичным завершением второго этапа нашей беседы.

* * *

Незаметно мы подошли к дому Юрия Владимировича. И я не преминул воспользоваться возможностью завести разговор о семье и доме непосредственно у домашнего очага за чашкой чая. У порога, радостно виляя хвостом, нас встретил лабрадор Вита, а из-за угла кухни выглянули еще два любимца семьи — кот Фуксик и кошка Юми (с японского переводится как «лук» — разновидность оружия дальнего боя). Так назвали по инициативе дочери, пояснил хозяин дома.

— Как уживаются вместе? — поинтересовался я.

— Дружно, никогда друг друга не обижают. У нас в семье очень любят животных. Интересный исторический факт: собак в православный храм не пускали, но при храмах они были, охраняли внешний периметр, а кошки — внутренний. У нас есть и кошки, и собаки, так что мы в этом плане спокойны.

К сожалению, домочадцев застать дома не удалось. Они были в отъезде. Но рассказать о своей семье Юрий Александрович охотно согласился.

— С супругой мы познакомились в общежитии. Так получилось, что вместе там какое-то время проживали. Она из семьи врачей, окончила медицинское училище, но свое призвание нашла как художник. Окончила наш университет, факультет худграф. У нас трое замечательных детей. Старшая дочь Алина недавно окончила петербургский университет, работает в Эрмитаже реставратором старинных книг.

Вопрос, откуда такое увлечение, разрешился сам собой. В уютной, достаточно просторной квартире особое место отдано книгам. Тут и упоминавшиеся выше медицинские труды, отечественная и зарубежная классика, в общем, литература на любой вкус.

Уловив мой взгляд, Юрий Александрович пояснил:

— Читать у нас любят все. Ребята, Арсений и Антон, близнецы, учатся в металлургическом колледже по специальности «Программирование и ремонт компьютеров», увлекаются спортом. Думают о продолжении обучения.

— Что для вас главное в доме?

— Уют. В доме должно быть уютно везде: и на кухне, и в спальне, и на балконе. В этом плане молодец моя супруга. Это ее заслуга. Особое место у нас занимают интерьерные вещи, которые привозим из совместных поездок. Это своеобразное напоминание о приятных впечатлениях.

— А как насчет загородной недвижимости?

— Есть дача и участок для реализации проекта строительства загородного дома в другом районе. Строительством занимаемся своими силами. Помогают сыновья и родственники. Гостевой домик уже почти готов, в планах основной дом, баня и беседка.

На даче мы в основном занимаемся цветоводством, но есть и помидоры, огурцы. А также отведено место под специальные теплицы для выращивания винограда, дынь и прочей экзотики, так называемый экспериментальный полигон.

— Расскажите о ваших увлечениях.

— Увлечений много: рыбалка, фотография, спорт, резьба по дереву. Времени мало. Если удается, то выезжаем на природу. Очень люблю классическую музыку, эпохи барокко.

В планах заняться дайвингом. Думаю, что в ближайшее время смогу осуществить свою мечту. Хотел бы побывать на Байкале, было бы здорово, если с аквалангом. Да еще поддерживаю жену в занятиях йогой. Если вкратце, то все.

* * *

Прощаясь, мы еще раз пожали друг другу руки, но теперь я уже ничуть не смутился.

— А правда, что у пианистов и хирургов особенные руки? (Юрий Владимирович оперирующий врач, — авт.)

— Да нет, если только более чувствительные, чем у людей других профессий, вот и все.

Позволю себе не согласиться: не только более чувствительные, но и более чуткие, ведь благодаря им выздоравливают дети.

Р. S. Еще долго после нашей встречи я вспоминал надпись над выходом из городской больницы, где детям возвращают улыбки: «Спасибо, доктор!»

Кирилл Кузьмицкий