Жилищный тупик

Три сестры Олеся, Оксана и Алла Курбасовы даже представить себе не могли, что в их жизни случится такая драма. Чеховская история на современный лад. Где битва не на жизнь крутится вокруг не вишневого сада, а сорокаметровой хрущевки…

— Когда-то давно мы жили все вместе: мама, папа, я и сестры, — рассказывает двадцативосьмилетняя Олеся.

— Папа жил по принципу: выпил, проспался, выпил. Дома все время были жуткие скандалы. Разбитая посуда, крики и слезы. Терпение мамы кончилось, и родители развелись. Я помню, когда мама уходила, то забрала Оксану и Аллу. Они были совсем крохи. А я почему-то осталась с папой. Так наверное решили родители, — сухо подытожили Олеся. Она рассказывала историю своей жизни, словно читала книгу или роман. Обезличенно и серьезно. Это не было похоже на эмоциональное интервью человека, который устал искать правду. Во всем, что она говорила, эхом звучала безысходность. В каждом слове — банальность. Сплошь и рядом слышишь такие истории. Но от этого становилось так жутко. Как если бы смотрел по телевизору что-то неприятное, то тут же взял и выключил.

— Не помню, сколько мне было лет, когда отца посадили. Олеся задумалась, и на ее лице появилось чувство тревоги.

— Помню только, что очень боялась, что отправят в детдом. Вспоминала маму, сестер и все время плакала. Девушка опустила глаза. Было ощущение, что когда она вновь посмотрит перед собой, то на щеки непременно упадут слезы. Однако не прошло и доли секунды, как Олеся заговорила снова. Слез не было. Она рассказала, как за ней приехала бабушка и увезла в Белоруссию.

— Побывала за границей, — усмехнулась Олеся. Когда ей было 14 — за ней приехал отец, и Курбасовы вернулись в Россию. Олеся вспоминает, как в далеком 94-м встретилась с мачехой и сводной сестрой Машей.

— Папа постоянно пил, его новая жена ходила за ним по пятам, а свою дочку оставляла все время со мной. Наверное, так надо, — думала Олеся. Ходила с новой сестренкой гулять, сидела с ней, кормила и играла. Три года Олеся проработала няней в соб­ственном доме. За еду и ночлег. Когда исполнилось 17 — ушла. Ушла навсегда. А от отца и мачехи вдогонку получила плевок из оскорблений.

— С отцом я не общаюсь, сухо сказала Олеся. И его номера телефона у меня нет.

С уходом дочери Курбасовы зажили в родовом гнезде еще веселее. Владимир Михайлович, по словам соседей, пил регулярно. Работал спустя рукава. Платить за квартиру было нечем. А счета приходили каждый месяц. На немалые суммы. Список тех, кто прописан в квартире Курбасовых был внушительным.
— Когда отец решил оформить квартиру в соб­ственность, то мы с сестрами вошли в приватизацию автоматически, как несовершеннолетние, — рассказывает Олеся, по суду каждой из нас досталась одна четвертая. А свою долю отец подарил Маше — падчерице.

Сейчас долг за квартиру перевалил за 60 тысяч рублей.

— Когда работала у частника, — говорит Олеся, мне на все это было наплевать. Устроившись на «Северсталь», по месту работы стали приходить сначала судебные предупреждения, с требованиями погасить задолженность по квартплате. А затем и судебные решения. Девушка оказалась единственной (!) платежеспособной. Каждый раз, получая зарплату, недосчитывалась нескольких тысяч рублей. Вычитали за долги. Возмущению Олеси не было предела. А мысли, как известно, начало поступков. Раз с нее высчитывают за жилье на Парковой — туда она и отправится жить. Решение было безоглядным. Хватит мотаться с мужем и ребенком по съемным квартирам! На руках было решение суда. Олесе принадлежала одна четвертая родного очага. В назначенный час она с участковым и судебным приставом пришла в когда-то любимый дом. О том, как проходило вселение, девушка вспоминает с ужасом.

— Отец кидался на меня с кулаками и матами, не стыдясь судебных приставов. Обвинял, оскорблял и давал ясно понять, что жизни мне здесь не будет. Судебный пристав передал Олесе ключ от квартиры и с чувством выполненного долга написал на бумажке, мол, истец по указанному адресу вселен.

— Мне выдали ключ от квартиры, — пренебрежительно продолжала Олеся, — на что жена отца тут же заявила, что сию минуту поменяет замки. Голая правда выглядела так бесстыже, что требовала подтверждений. Или хотя бы разъяснений второй стороны.

Парковая, 28 — 25. Домофона, как выяснилось, в квартире нет. Отключили за неуплату. Звонка тоже нет. Пришлось стучать. Дверь долго не открывали. Затем послышался женский голос. Открыли все-таки. 12 дня, а здесь, по-видимому, уже праздник. На вопрос дома ли Владимир Курбасов, вышел мужчина по пояс в татуировках. Про таких говорят, что матом они не ругаются, а скорее разговаривают. Услышав, что речь пойдет о квартире и долгах, он ВЕЖЛИВО попросил идти отсюда, и идти, как известно, подальше.

Олеся к собственной квартире на пушечный выстрел не подошла. Без милиции — это как в клетку к голодному льву, говорит девушка.

— Отец — человек вспыльчивый, если попадешься ему под пьяную руку, и убить может. Так что родной дом сестры стараются обходить стороной. Все три живут на съемных квартирах. А тем временем долги за собственную — растут. Но платить по счетам все же придется. Таков закон.

Девушки намерены продать свои три четверти квартиры.

— Однако продать доли сестер сейчас невозможно, — пояснил адвокат Дмитрий Миронов, — так как одна из долей принадлежит несовершеннолетней» (падчерице отца — Маше). Любая сделка может состояться только тогда, когда сводной сестре исполнится 18 лет. После этого должно быть соблюдено и преимущественное право. Сестры Курбасовы вправе составить бумагу у нотариуса и предложить выкупить родственникам у них три доли. Ждать ответа нужно не больше 30 дней. Если покупать сводная сестра ничего не намерена — можно предлагать третьим лицам. Однако, по словам Дмитрия Миронова, есть еще один путь выхода из сложившейся ситуации. Сейчас он встречается довольно часто. В спорах подобного рода родственники часто идут на всевозможные хитрости. И в этой ситуации сестрам Курбатовым можно не предлагать сводной сестре выкупать три доли в квартире. Свою часть каждая может подарить либо кому-то одному, либо разным людям. И тем самым на деле будет договор дарения, а фактически сделка купли-продажи. Однако это действие может быть оспорено в суде, предупреждает адвокат Миронов. Но только при наличии подтверждения, что доли в квартире именно продали. Таким подтверждением могут стать, например, выписки из банковских счетов.

— Ждать совершеннолетия сводной сестры еще полгода, — сказала, как бы подводя черту, Олеся. Но это далеко не финал, — призналась девушка.

И вот тут стало ясно, что все что пришлось пережить ей, о чем она рассказывала — это всего лишь песчинка той бури, которая предстоит через несколько месяцев. И сейчас в глазах Олеси был неподдельный страх. За себя и свою семью.

Точку в этой истории ставить рано. Враждующим сторонам рано или поздно, но придется сесть за стол переговоров. Труден, как известно, только первый шаг. Остальные гораздо, гораздо труднее.

Елена Федотова

Журнал "Про недвижимость35" №15 Май-Июнь 2009г.